Шихан Рат Стефан Сайланс ==> Стефан Сайланс, Аннет Пирс и если кто-то еще есть, то они
Сад ==> Медпункт
- Ну, по поводу выбора, то там все куда сложнее, чем ты думаешь... – усмехнулся Рат, опираясь спиной о ствол скрюченного дерева. Сказать, что Иштар целиком и полностью выбирал его мать и двух своих следующих жен, было бы, конечно, ложью. Не вкусы его отца, не желания и даже не любовь играли в этом выборе свою роль. На какой женщине жениться ему диктовали пусть не родители, зато его собственная сила.
Без каждой из своих жен пермайа бы взорвался от собственной магии, едва ему стукнуло двадцать один. И Шихан, конечно, знал, что такие браки сначала противны, принимать их не хочется, но затем время сглаживает углы отношений. Ненавистный брак перерастает в партнерство, затем, скорее, в дружбу. В конце концов, хоть Иштар и не особо любил и принимал своевольный характер матери Хана, он ей доверял, признавал ее ум и хитрость. Они были, скорее, подельники, чем супруги.
Оковы клятву и штампа, одно и то же лицо по утрам, дети – все быстро превращается в привычку. Стабильную и долговечную. Нет смысла противиться, когда ничего не исправить, ничего не переписать.
Но это понимал и принимал Рат. Он был по-своему счастлив тем, что род его магии ближе к магии матери, и его от несоизмеримой силы не распирает. А потому необходимости в контракте и браке у него не было. Отец иногда иронизировал над этим обстоятельством. Его, должно быть, первые дни эта особенность сына заставляла завидовать.
Затем все улеглось, все свыклись. Ген пермайа минул последнего сына Иштара, зато плотно засел в старших отпрысках. Старшие братья Хана уже были «окольцованы», его сестры и того дважды, а то и трижды. Каждый раз был праздник. Каждый раз не было ни искреннего счастья, ни любви, ни даже какой-то попытки приобрести и то и другое сразу. Старшая его сестра до сих пор воротит нос от своего супруга, но все понимают одно – так устроен их мир, так устроена жизнь. И чтобы прожить ее полно нужно мириться с некоторыми обстоятельствами.
Пожалуй, расскажи Шихан об этом Стефану, то в глазах друга мир идеалов бы точно перевернулся. Свободолюбец Рат, говорящий о долге и оковах – явление определенно выходящее за рамки нормы. Для себя же полукровка знал, что не обо всех «мудростях» собственной жизни стоит распространяться. Особенно в академии, где удобнее говорить людям то, что они хотят знать или слышать. Где маги еще верят в идеалы и свою исключительность, способность изменить мир. Может, не все. Но молодой дракон наверняка.
Вытащив из корзинки яблоко, Хан с аппетитом откусил от него большой кусок, слушая рассказ Сайланса дальше. Маг как-то хитро сощурился, а затем улыбнулся:
- О, поверь мне, брак с любимой женщиной лучше не многим. Она любимая лишь до тех пор, пока не приелась и влезает в джинсы школьных лет. А потом... – он повертел рукой с яблоком, - Потом автоматически влюбляешься в другую, но чувство вины не дает бросить первую, и вся та же канитель, - полукровка говорил с таким знанием дела и с такой уверенностью, что кто бы не послушал, решил бы, будто Шихан, как минимум, трижды состоял в браке.
Рат, говоря по правде, иногда думал о браке. Лет ему, в самом деле, достаточно. И хотелось бы сказать, что пожил он для себя вдоволь, да только не жил для себя Шихан никогда. Скорее, себя он искал. А это, право слово, совсем другое дело.
Снова хруст яблока, и полукровка хотел сказать еще что-то, но тут же поморщился, чувствуя какой-то странный запах:
- Тебе не кажется, будто что-то... О, матерь Божья! – колдун соскочил с пледа вместе с драконом, тут же скидывая пиджак и пытаясь потушить пламя им, но то упорно не давалось. Оно лишь гасло на пару секунд, а потом снова возгоралось, приваривая синтетическую футболку к телу шатена. Когда запах гари сменился запахом паленой кожи, Рат не на шутку перепугался.
Огонь не тушился ни одеждой, ни магией. Он горел только на Стефане и нигде больше, а еще... Он начинал чернеть. Угольно-черные языки пламени «облизывали» Сайланса, намереевась превратить его в драконий кебаб, дай только сильнее разгореться.
Зеленые глаза Шихана расширись от удивления. Никогда он еще не видел, чтобы огонь вел себя так, да еще и был таким. Маг, наславший на Стефана такую беду, наверняка был не самым слабым.
Полукровка быстро зыркнул на двух из-под стекло очков, и оранжевый огонек быстро облетел вокруг дракона, превращаясь в горящую девушку. Она прильнула к плечам Стефана, приобнимая его, а затем легко поцеловала у основания шеи, оставляя ожог.
Огонь с одежды дракона стал медленно «переползать» на ее тело и руки, превращаясь в мелкие черные язвы на ее коже. Они пульсировали и бились, превращаясь в пятна, которые «плыли» по всему телу духа, превращаясь в черные языки пламени в ее огненных волосах. Дух тут же отстранилась и закричала, хватаясь за голову.
Рату это не нравилось совершенно. Пира металась по саду, под ее ногами на траве оставались черные, выгоревшие и обуглившиеся следы. Полукровка быстро подошел к раненому и обожженному мальчишке, хватая того под руку и накидывая сверху на того пиджак, наблюдая за духом. Девушка упала на колени, обхватывая себя руками. Черные пятна от заколдованного пламени бились на ней и внутри нее. Она шипела и, казалось, плакала, жар вокруг нее становился сильнее.
- Пойдем скорее, нужно отвести тебя в медпункт, - проговорил Хан, читая быстрое заклинание на телепортацию в медпункт. Он почти сразу же пристроил дракона на свободной кушетке, оглядывая всех собравшихся.
- Его обожгло каким-то магически черным огнем. Не знаю, что это было, но как бы там не сложилось, парня определенно хотели прикончить, - полукровка поморщился, а затем быстро метнулся к окну, выглядывая на улицу. Здесь не было видно происходящего с Пирой, зато было отчетливо видно часть туши тлеющего дракона, что парили над академией.
- «Что за черт? Ты только потерпи чуть-чуть», - подумал он про себя.
